Колдуны у восточных славян еще в недалеком прошлом были почти в каждой деревне. Если чаровник был знатоком своего дела, то обладал огромной властью над людьми. О сведущих людях в небольших населенных пунктах обычно хорошо знали все, а слава некоторых колдунов распространялась далеко за пределы своей округи. И это вполне объяснимо. Во-первых, они занимались не вполне привычными делами, которые вызывали интерес. Во-вторых, человек часто вынужден был искать более сильного колдуна, чтобы избавиться от козней более слабого.

Тех, кто был связан с черной магией, в деревнях не любили и побаивались, а из-за этого вынуждены были постоянно оказывать им знаки внимания и уважения. Иначе колдун обязательно мстил. Отомстить же он мог и в шутку, и всерьез. Простые люди порой пытались узнать, что и как делается для колдовства, но это почти никому не удавалось. Известными становились только последствия колдовских действий. Иногда кто-то мог описать и поведение чародея в момент заклинания, но узнать все подробности было невозможно.
Выделяются две категории колдунов. Одни из них научились своему искусству и потому могут, например, гипнотизировать, оборачиваться, насылать порчу. Другие получили нечестивым путем не столько само знание, сколько помощников, которыми, несомненно, являются черти. То есть здесь изначально речь идет о договоре с дьяволом, которому человек продает свою душу.

Те, кто владеет секретами черной магии, могут при желании не делать людям зла. Хотя они и опираются на помощь нечисти, она появляется только по вызову Потому такие маги находятся как бы в относительной безопасности. Но повелители нечистой силы не вольны отказаться хотя бы на время от черных дел: нечисть мучает их, требуя новых и новых заданий.

Таким образом, колдуны различаются, в первую очередь, по характеру контакта с потусторонним миром. Одни приобщены к сверхзнанию, в котором могут совершенствоваться, а другие сами попадают в зависимое положение, пользуясь услугами нечисти.

Колдуны различаются и тем, как они получили свои способности. Магические знания передают кто-то из постаревших колдунов или специальные книги, которые хранятся в глубокой тайне их обладателями. По книгам чаще обучались гипнотическим действиям. Изустно же передавались некие заклинания, с помощью которых можно было, например, повелевать змеями" напускать или излечивать сглаз и т. п.

Правда, есть свидетельства, что иногда постижение тайн бытия приходит неожиданно, как бы осеняет человека сверхзнанием. Умирая, колдун пытался обычно кому-то передать свою науку или своих помощников. Тот, кто взял его за руку, моментально перенимал все, ощутив особую просветленность и сверхвидение.

"...Был дедушка у них какой-то, колдун. И вот он, когда помирал, шибко долго помирал, не мог помереть. Как вот кто в избу зайде летом, как кто заходит, он:
- Нате! Подойдите ко мне! Нате! - Но уж все знают, че он колдун, там сыновья да невестки. Никто к нему не подходит, уходють. А я, гыт, была девчонка, може, лет там девять мне было, я забежала хлеба кусочек взять, а он:
- Хвеня, подойди ко мне! На! - Я, говорит, подошла, он меня за руку взял - я все знать стала". (Из собр. В. П. Зиновьева).

К умирающим колдунам боялись подходить, поскольку подозревали, что передаются не столько знания, сколько нечестивые помощники. Если колдун умирал, ничего не передав, то его кончина была необычайно мучительной и нарушала равновесие в природе. В момент смерти над деревней поднималась страшная буря, до слуха людей доносились хохот, крики, улюлюканье - это черти-помощники несли душу своего повелителя в ад. А утащить ее они могли только через неосвященный путь, неестественный для человека - печную трубу, сделанную для такого случая дырку в потолке.

Как получить черта в подручные, разумеется, мог сообщить практикующий колдун. Обычно колдун либо сообщал за определенную мзду, что, где и когда надо сделать для вызова дьявола, либо сам принимал в этом участие.

Получение столь страшных помощников в свое подчинение могло совершаться только в нечистом месте и в подходящее время. Перед этим требовалось всячески попирать атрибуты христианской религии: например, некоторое время носить крест не на шее, а в обуви под пяткой, вместо Христовой молитвы поминать дьявола и т. п. После чего в полночь происходило торжественное отречение от Бога и Животворящего Креста и приобщение к дьяволу. После свершения определенных действий над телом человека с магическими предметами нечистая сила придавалась в подчинение вновь явленному колдуну.
Есть сведения и о других формах приобщения к нечисти. Но их смысл сходен. Человек, например, должен в глухую полночь отправиться в давно нетопленную или заброшенную баню, где, сняв и выбросив под полок крест, он произносит в полночь специальные заклинания. Из-под полка выползет черная собака и что-то сплюнет на пол. Съев это, человек становится колдуном.

По народным поверьям, человек может вывести себе чертика из петушиного яйца. Так называлось яйцо без желтка, первое яйцо курицы или то яйцо, которое снесла курица, запев петухом. Яйцо надо было в течение сорока дней, желательно в пост, носить под мышкой, завернув в тряпочку, сняв предварительно с себя крест. На сороковой день из яйца вылуплялся чертик, которого еще некоторое время грели на печной грубке. Потом он мог служить своему хозяину. Такой черт-помощник проживал дома, при хозяине. Он мог превращаться в летающего змея, который приносил в дом богатство и оказывал иные услуги своему "родителю".

Каким бы образом ни получал человек свои способности, в какой бы степени ни приобщался он к инфернальному миру, действия его в реальном пространстве все равно страшны и неправедны. Главное заключалось в том, что он мог отрицательно влиять на других людей. Характер и степень воздействия предопределялись силой колдуна и его желанием. Если он хотел только пугать людей, то не доводил человека до смерти, если же мстил за что-то, последствия могли быть самые ужасные.

Конечно же, мера колдовского воздействия зависела и от противостояния жертвы. Если подвергшийся опасности знал, как защищаться, то он даже при самой страшной ворожбе мог от всего избавиться сам или вовремя обратиться за помощью.

"Бабка-то твоя все умела! Ох, она мне один раз сделала! Приехали эт они к нам, недолго побыли-то, а она, старая ведьма, на двор зачем-то выходила, да все говорила, что хочет мне скотину полечить. Ну, поехали домой, мать-то с отцом на работи были, а ты спала. Поехали, а я, брат ты мой, места себе не нахожу: в голове все мутится, в середке как черти дяруть,- ну хоть на стену лезь!

Ну тут я, слава те Господи, вспомнила, чего мне одна колдунья еще в войну говорила. Вспомнила, да пошла на двор: думаю, видь собиралась же она, сука, старая, скотину-то лячить - тут, видно, что и сдела-ла! Взяла я лопату да давай копать в сараи-то. А меня всю ломаить, лопата из рук валицца. Я ие подыму, да опять копаю. И ведь нашла! Нашла в самом углу, почти под порогом, старую концервную банку, тряпкой какой-то прикрыта, а чего в ней-и не знаю, глидеть-то нельзя было.
Взяла я ие и пошла на выгон: бягу, сколь силы есть,- знаю, скорей надоть. А ноги не идуть. Ну, дошла кое-как до выгона, стала туда спиной, к кладбищу-та, и ды как чириз левое плечо кину ие, банку-то! она полетела, а за мной такой шум, и свистать, и гогочить! Ну я чириз плячо-то плюнула ище, да бягом обратно. А сама бягу - за мной еще долго там шумело. Да оглядывацца нельзя видь,- не знаю, че там было".

Снять насланную болезнь, порчу, сглаз с человека или скотины мог либо колдун, сделавший это, либо другой, но обязательно более сильный. Если знаток черной магии не собирался довести человека до смерти, часто он сам являлся с предложением помощи. Но считалось, что надо срочно искать кого-то, кто может помочь, а потом еще открыть жертве имя врага и по возможности отомстить.

Месть осуществлялась по-разному: иногда такого злыдня просто избивали или позорили перед людьми, но чаще более сильный колдун что-то делал против своего соперника, и тот даже уходил из деревни. А порой колдун наказывался такими страшными страданиями, что его начинало разрывать, растаскивать неведомой силой в разные стороны.
Результаты деяний колдунов различны и многочисленны. Насылая страшные болезни и муки на человека, они могут уродовать его внешность (распухает и теряет форму нос, видоизменяется губа, вылезают из орбит глаза, появляются шрамы и полосы на теле, отнимаются ноги и руки, пухнет живот, в котором могут оказаться черви, мышь, рыба, женщины испытывают родовые муки и т. д.). Порой под их воздействием человек теряет рассудок, пространственную ориентацию, подвижность. Последнее иногда применяется в качестве наказания.

"Дед с внуком везли однажды воз пшеницы, смололи на мельнице, обратно едут. Ну, темнеет. Оне к Гришке Босяку:
- Пусти нас ночевать.- Ну, он: заходите.
Оне говорят, мол, воз надо завести. А он: ниче, ниче. Пусть там. Если че случится, я, паря, свое отдаю.
Утром встают: пять мужиков круг телеги ходят с мешками, а уйти не могут. Гриша к ним подошел, каждого по плечу стукнул и говорит: ну спасибо за службу. Они мешки побросали и ушли!" (Из собр. В. П. Зиновьева).

Колдуны обычно мстительны. Они никому не прощают худого слова, сказанного даже о них за глаза, ведь им ведомо все, что делается. Мстительность у колдунов часто соседствует с завистью, стремлением наказать человеческую гордыню.

"Было это на свадьбе на одной. Мы приехали туда с Васей. Началась гулянка. Ну, уж все подвыпили, песни поют. А я петь люблю. Голос у меня красивый. Я пою - все удивляются. И вот был там один дядька. Он ко мне подошел и говорит: "Давай с тобой выпьем". А мне и невдомек, что что-то случиться может. Я с ним пить-то отказалась. Он усмехнулся и пошел.

Тут опять начали петь. А у меня настроение хорошее я опять пою! Вдруг замечаю, что на меня все как-то странно смотрят и молчат. И тут я понимаю, что я пою, а голоса-то своего совсем не слышу. Я хочу людям-то сказать что-то - а голоса совсем нет, а мне кажется, что я просто кричу изо всех сил! Тут мне так страшно стало, я заплакала. Ну, тут Васю привели. Он посмотрел на меня и все понял. Он ведь, Вася-то, у нас сам колдун, только не сознается, ему мать передала.

Он послал за тем дядькой. Тот идет - а Вася встал в двери, уперся руками в косяки и стоит, его не пускает. А тот перед ним также стал. И вот они стоят, смотрят друг на друга. Ну, тот дядька-то не выдержал. Отвел глаза и пошел. Вася за ним. Не знаю уж, что они там во дворе делали, только Вася за мной пришел, вывел меня во двор, а тот там на завалинке сидит. Васк-то говорит, чтоб я перед тем стала на колени и прощения просила. Делать нечего: я встала на колени, а сама думаю, как же я буду прощение просить, если я ни слова вымолвить не могу? Хочу так что-то сказать - не получается, а прощение просить - голос идет. Ну, я попросила у него прощение. Он мне и говорит: "Вставай, молодка, да не хорохорься больше!" Встал и пошел. И со мной все нормально стало. Только плакала я потом очень".

Колдуны часто портят свадьбы, куда их не пригласили. Обычно на таком торжестве колдун должен быть дружкой или почетным гостем. Если черного мага обходили стороной, то он обязательно либо свадебный поезд останавливал, либо портил невесту, жениха, поезжан. Часто при такой порче, если к нему вовремя не приходили на поклон, люди умирали или оставались калеками. Рассказывают, что сильный колдун мог всех поезжан на свадьбе обратить в волков на столько, сколько было заказано чародеем. Делалось это для того, что- бы заставить себя уважать и бояться, а также получить традиционное вознаграждение. Многие колдуны жили в основном на такие подаяния.

"Была свадьба... А этого старика не пригласили... Когда время отошло, начали жених с невестой угощать. Когда они из-за столов вышли, взялись угощать, раз обнесли вином, потом второй - и готово, взялись перевертываться!
А этот старик в Ушумуне там. Он знал, что это будет, этот старик-то... Эти запрягают пару лошадей, да туды...
- Вот так и так, дядя Кирилл...
Но-о, оне не помрут! Не помрут! Почаюем и поедем. Почаевали. Поехали.
- Ты не перегоняй лошадей-то. Че их перегонять-то?..
Приехали.
- Но-о, ниче они - отойдут.- Потом воды наладил в стакане, попрыскал на их - все! Жених с невестой встали, как ни в чем не бывало...
Потом он поехал домой, хозяин... ему нагреб воз-кулей пять-шесть - и повезли ему. Заработал, нагулялся, значит, и людей намучил". (Из собр. В. П. Зиновьева).

Колдовской порче подвергались не только люди, но и домашний скот. Особенно часто портили коров, поскольку они были основными кормилицами в хозяйстве. Порченая корова переставала давать молоко, доилась кровью, а потом начинала мучиться и могла подохнуть, если порчу вовремя не снимали. Колдовством такого рода больше занимались женщины, которых называли ведьмами. Их мог легко опознать тот, кто правил корову. Он говорил, когда конкретно и зачем придет в дом колдунья, испортившая скотину. Если ей давали требуемый предмет, лечение утрачивало свою силу, в противном случае что-то происходило с самой ведьмой. Вызвать в дом чаровницу можно было и самим. Например, в Юрьев день до зари надо было подоить корову, налить в металлическую посудину молоко, бросить туда несколько иголок и кипятить на огне: обычно ведьма тут же являлась.

Таких колдуний в деревнях часто очень серьезно наказывали, если их деяния обнаруживались. Сравнительно недавно на Волыни знахари могли заставить ведьму, простоволосую и раздетую, явиться в хлев к испорченной ею корове. Бывало, хозяин забивал виновницу почти до смерти.

Среди ведунов встречались повелители змей. С помощью заклинаний они приказывали ползучим гадам являться в определенное место либо, наоборот, его не посещать. Интересно, что змею, укусившую кого-то вопреки приказу или не повиновавшуюся, колдун наказывал.

"...Он, гыт, взял ножик, пошел в этот кустарничек, срезал тоненьку осиночку, таку длиной вот, завострил. И вот вышел, где выкосили, на кошенину, сперва зачертил ей кружок, этой осиночкой, и в серединочку воткнул, говорит, эту осиночку. Тепериче я смотрю...
И вот смотрю: оне, гыт, с разных сторон эти змеи,- ну прямо, гыт, вот, как россыпь кака - катятся все к этой палочке со всех сторон, только трава шумит!..
А она уж эта, котора укусила, виноватая, тянется сзади. Он на нее командует:
- Но, подходи, подходи. Что, боишься? - на ее командует. И вот потом, значит, она сзади остановилась. Он, тепериче, вдруг чето сделал, говорит,- оне все разошлись, все разбежались остальны-то. А эта осталась. Он подошел и давай ее прутиком стегать. Она, говорит, вот вьется колесом, прискакивает, а ни бежит, ниче никуды..." (Из собр. В. П. Зиновьева).

Повелевание змеями не ограничивается только общими командами. Колдун может брать змей в руки, класть себе на плечи и шею. Змеи иногда охраняют дом, стерегут детей колдуна и даже спят рядом с ними.

"...Да он с женой уходит (это она рассказывала, с ее слов), оставляет ее:
-Ты уж не бойся. Вот придут змеи, оке с тобой будут лежать - не бойся. Они караулят.
И вот... она потом встала, разбудилась (лампа-то горит): у порога-то лежит така змеишша здорова. Посмотрела: и с этой стороны, и с этой стороны змеи караулят ее". (Из собр. В. П. Зиновьева).

Мощный колдун командует также и другой живностью. Он может наслать червей на огород и, наоборот, убрать их оттуда; во время охоты к нему сбегаются нужные звери, а от других охотников он волен их увести. То же бывает при рыбной ловле. Кстати, колдуну иногда приписывают способность понимать язык зверей и птиц и вступать в контакт с ними.

Помимо животного мира, колдун повелевает природными стихиями. Он умеет насылать ветер, дождь, град, метель или отводить непогоду. Град никогда не побьет его посевы, даже если все поля вокруг выбиты. Он или охраняемые им люди могут идти совершенно спокойно во время страшной бури, не чувствуя ее. Повелители погоды, или облакопрогонники, как их называли, полагались, видимо, на собственную магическую силу. Во всяком случае, здесь, как и при общении с живностью, важно было знать, какие слово, действие и предмет помогают в конкретной ситуации. Например, остановить дождь и град могли и простые люди, которые знали, что для этого нужно выбросить во двор хлебную лопату или еще какую-то печную утварь.

Сама внешность колдуна, строгая и внушительная, очень напоминает старый дуб. Суеверный страх перед колдунами покоится на обще народном убеждении, что все они состоят в самых близких отношениях с нечистой силой и что черти не только исполняют все их поручения, но даже надоедают, требуя для себя все новой и новой работы. Что ни придумают колдуны -~ все чертям нипочем, одна забава; выдумал один колдун заставить их овин молотить — в одну ночь измолотили так, что и соломы обирать не надо: осталась одна мякина. Дал другой меру овса и меру льняного семени, велел обе смешать и отобрать по зернышку, каждое в отдельное место: думал, что над льняными зернами, скользкими и увертливыми, черти надсадятся, а они в полчаса всю работу прикончили. Пошлют иные колдуны на елке хвою считать, каждую иголку перебрать, чтобы бесы искололи себе лапы, изошли кровью от уколов, а они сказывают верным счетом да еще самодовольно ухмыляются. Другие затейники на осину им указывают: сосчитайте, мол, листья (а осиновый лист, как известно, неподатлив: без ветру изгибается, без устали шевелится, ухватить себя лапами не дается). Долго черти с ними бьются: пот с них льется градом, несмотря на то, что на осине листьев меньше, чем иголок на елке, — однако и глазом заказчик едва успеет мигнуть, как работа у чертей окончена.
Опять осклабили они зубы, опять навязываются на работу. Вбил один колдун в озеро кол и оставил конец над водой: «Заливайте, —говорит, —кол». — Стали черти заливать — не могут. «Теперь не скора явятся, — думает колдун, — дня два промучаются, а я тем временем отдохну от них». Однако колдун ошибся: хотя он наказал носить воду решетом, да забыл его «зааминить», сделать по молитве таким, чтобы они не могли навести свои чары — превратить решето в лукошко. Вот черти и залили кол. Снова пришли, расхохотались: давай им что-нибудь потруднее. Тогда колдун озлился: «Вот вам чурбан из того проклятого дерева, которое вы любите за то, что на нем удавился Иуда, и под корою которого видна кровь (кора под кожицей красновата); чурбан я вырубил во весь свой рост, да с одного конца отсек от него пол-аршина. Надо вытянуть кряж так, чтобы стал по мерке снова вровень с ростом». Тянули черти три дня целых — ничего у них не вышло. Пришли покаяться и опять просить работы, хотя бы еще поскучнее, например, песок с берега перетаскать в реку, по песчинке, или еще мудренее: развеять куль муки по ветру да и собрать его по порошинке.

Колдуны бывают природные и добровольные, но разницы между ними никакой, кроме того, что последних труднее распознать в толпе и не так легко уберечься от них. Природный колдун, по воззрениям народа, имеет свою генеалогию: девка родит девку, эта вторая принесет третью, и родившийся от третьей мальчик сделается на возрасте колдуном, а девочка ведьмой. Впрочем, помимо этих двух категории колдунов, существуют, хотя и очень редко, колдуны невольные. Дело в том, что всякий колдун перед смертью старается навязать кому-нибудь свою волшебную силу, иначе ему придется долго мучиться, да и мать-сыра земля его не примет. Поэтому знающие и осторожные люди тщательно избегают брать у него из рук какую-нибудь вещь, даже самые близкие родные стараются держаться подальше, и если больной попросит пить, то не дадут из рук, а поставят ковшик так, чтобы он сам мог до него дотянуться. Рассказывают, что один колдун позвал девку и говорит: «На тебе!» — Та догадалась: «Отдай тому, у кого взял». Застонал он, заскрипел зубами, посинел весь, глаза налились кровью. В это время при-шла проведать его племянница; он и к ней: «На, — говорит, — тебе на память!» — Та спроста приняла пустую руку, — захохотал он и начал кончаться.

Для «невольного» колдуна возможно покаяние и спасение: их отчитывают священники и отмаливают в монастырях, для «вольных» же нет ни того, ни другого.

Посвящения в колдуны у в общем, сопровождаются однородными обрядами, смысл которых повсюду сводится к одному — к отречению от Бога и царствия небесного, и затем к продаже души своей черту. Для первого довольно снять с шеи крест и спрятать его под правую пятку или положить икону на землю вниз ликом и встать на нее ногами, чтобы затем в таком положении говорить богохульные клятвы, произносить заклинания и выслушивать все руководящие наставления сатаны. Лучшим временем для этого, конечно у считается глубокая полночь, а наиболее удобным местом — перекрестки дорог, как излюбленное место нечистой силы. Удобны также для сделок с чертом бани, к которым, как известно, приставлены особые духи. При заключении договоров иные черти доверяют клятвам на слово, другие от грамотных требуют расписки кровью, а неграмотным велят кувыркаться ведомое число раз через столько-то ножей, воткнутых в землю. Когда все обряды благополучно окончены, к посвященному на всю жизнь его приставляются для услуг мелкие бойкие чертенята.