Француз Жан-Жак де Мэран вел астрономиче­ские наблюдения. Как и положено настоящему уче­ному, он был еще и наблюдательным человеком. И неудивительно, что весной 1727 года он обратил внимание на... поведение комнатного растения — гелиотропа — в своем кабинете. Это растение не только поворачивало листья вслед за перемещени­ем светила, оно с заходом солнца опускало свои листья и стебли. Гелиотроп как бы засыпал до сле­дующего утра.
Но самое интересное было не в этом. Жан-Жак де Мэраи заметил, что гелиотроп занимается по­добной «гимнастикой» и в том случае, когда окна комнаты задернуты плотными шторами. Он поста­вил специальный опыт и убедился, что даже в пол­ной темноте гелиотроп продолжает просыпаться и засыпать в строго определенное время.
Тридцать лет спустя парижанин Генри-Луи Дю-амель продолжил опыты с гелиотропом. Он взял сразу несколько растений. Куда только он их не прятал! И в винный подвал, и в большой сундук, и в темную теплицу. Гелиотропы выдержали все эк­замены, и Генри-Луи Дюамель сделал вывод:
«Эти эксперименты позволяют заключить, что движение листьев у растений не зависит ни от све­та, ни от тепла».
Тогда от чего же? Дюамель не смог ответить на этот вопрос. Не могли ответить на него и сотни других исследователей. Наконец после двухсот с лишним лет, в результате бесчисленных опытов, биологи пришли к выводу, что все живое на Земле имеет свои собственные биологические часы!
Запускаются эти часы в ход сменой дня и но­чи, суточными колебаниями температуры и давле­ния, изменениями магнитного поля, воздействуют на них и некоторые другие факторы.

И вот в начале 70-х годов нынешнего столетия американские специалисты Е. Корос, Р. Филд и Р. Ноуес подвергли работы русских ученых (а их возглавлял А. Жаботинский) тщательному анализу и нашли, что среди множества факторов, определя­ющих «ход часов», а точнее, режим взаимодействия веществ в живых пульсирующих реакциях, можно выделить три главных: бромистоводородную кислот­ную концентрацию, бромидную ионную концент­рацию и окисление металлических ионов катализа­тора. Все три фактора были объединены в новое понятие, которое американские биологи назвали орегонским осциллятором или орегонатором. Имен­но орегонатор многие ученые в настоящее время считают ответственным как за существование всего периодического цикла в целом, так и за его интен­сивность, скорость процесса и другие параметры.

Индийские ученые под руководством Артура Винфри спустя некоторое время нашли, что процессы, происходящие в таких реакциях, имеют большое сходство с процессами в нервных ячей­ках. Более того, уже упоминавшемуся американцу Р. Филду в сотрудничестве с математиком В. Траем удалось математически доказать сходство про­цессов оренгонатора с недавно открытыми явле­ниями в нервной мембране. Независимо от них по­добные результаты при помощи комбинированной аналогоцифровой ЭВМ получили российские уче­ные Ф. Гулько и А. Петров.
Но ведь нервная мембрана, по существу, пред­ставляет собой оболочку нервной клетки! И в со­ставе мембраны есть очень крупные белковые мо­лекулы, которые похожи на молекулы ДНК, нахо­дящиеся в ядре той же клетки! И если процессы в мембране имеют биологическую основу — а это установлено в наши дни достаточно уверенно, — то почему должны иметь какую-то иную основу процессы, происходящие в ядре?
Таким образом, как будто довольно отчетливо начинает прорисовываться химическая основа био­ритмов. И хотя природа биологических часов еще во многом неясна, сделаны уже первые опыты прак­тического использования подобных химических ча­сов. Отечественные химики при изучении химиче­ских реакций в растворах, которые содержат одну из необходимых человеку аминокислот — трипто­фан, открыли еще одну разновидность пульсирую­щих реакций: жидкость с течением времени меня­ла свой цвет.

Опыты повторялись еще и еще раз. Нет, все точно: раствор меняет свой цвет в зависимости от времени суток. Реакция интенсивнее всего проте­кает при температуре около 36 градусов по Цельсию. Словом, напрашивается прямая аналогия с температурным режимом нашего организма.
Таким образом, в принципе появилась возмож­ность создания совершенно новых часов. Часов, которым не нужны ни стрелки, ни механизм!
Но есть еще одна особенность триптофана. Ока­зывается, его раствор также реагирует на уровень солнечной радиации, электрическое поле и другие физические факторы. А значит, на основе трипто­фана и подобных ему веществ возможно создание новых сверхчувствительных датчиков для медиков, биологов, физиков...